Sheba

→ Лили, — он наконец повернулся, и я увидела лицо, полное скорби и отчаяния, как и у меня. — Я понимаю ваши чувства. Но я не могу выложить план прямо сейчас, пока неизвестны все обстоятельства похищения, нет требований, пока нет оперативной информации о том, что происходит. Проявите терпение хотя бы на несколько часов.

От отчаяния я закусила губу.

Несколько часов. На глазах выступили слезы.

Эти несколько часов могут стоить ему жизни. Что тогда будет со мной? С нами? Ни с кем не разговаривая, я поднялась в пентхаус. Даже с Викой говорить не стала. Хотелось остаться наедине со своей болью, раз уж мы не можем действовать прямо сейчас.

— Я свяжусь с вами через час или два, — предупредил безопасник. — Будьте на связи.

Будь оно все проклято! Как только за мной захлопнулась дверь и обрушилась сверху тишина, я с трудом сдержалась, чтобы не заорать от боли. Пока еще не так, но я уже ощущала ту безнадегу, которая чуть не сожрала меня, когда мой сын, якобы, погиб. Те одиночество, бессмысленность происходящего. Пока еще шок не давал мне почувствовать в полной мере то, что сейчас произошло. Но скоро это случится. И тогда я не знаю, что будет — я снова буду бросаться на стены и орать или просто лягу и не смогу встать?

→И остановить это я не могу. В конце концов их драка за меня стала причиной раскола, а затем и их смерти. Хотя Зверь еще жив. Надолго ли? Если бы они не разошлись, этого бы не случилось!

— У вас есть план, как действовать дальше? — спросила я начальника безопасности. Он сидел спереди рядом с водителем. Я видела отсюда только часть лица, в данный момент совершенно растерянного.

Он тоже не знает, что делать. Прекрасно. А кто тогда, мать его, знает?!

— Предложим выкуп.

— А ему нужны деньги? — выдохнула я. Судя по тому, что разносят сейчас имущество Зверя в разных уголках города, его похитили не ради выкупа.

— Что-то ему нужно, — решил безопасник. — Иначе его действия бессмысленны.

— Если и так, он об этом не сказал!

— Подождем, пока выдвинет требования.

— У нас нет времени ждать!

→У охранника постоянно трещал телефон. Я ощущала себя брошенной, осиротевшей, но не беспомощной, хотя понятия не имела, что мать его так делать.

— На офис напали, — сообщил охранник после очередного звонка. — Атаковали практически все крупные предприятия Зверя. Ждем нападения на «Авалон» снова… Вас нужно спрятать.

— У Руслана безопасно, — напомнила я.

Его убили и сожгли. Никто туда больше не придет.

— Может быть…

— Нет! — огрызнулась я. — Не предлагайте мне ничего, я вернусь домой!

«Там мой сын!» — чуть не сказала я. Телефон так и продолжал звонить, буквально плюясь плохими новостями. Голова разболелась. Хотелось остаться одной, хоть на несколько минут в тишине. Без ежесекундных напоминаний, что где-то горит наш офис, наш грабят, бьют витрины и уничтожают все, что когда-то принадлежало им.

Я была права.

→Почти сразу я взяла себя в руки.

Здесь слишком много свидетелей, чтобы Лилия Девин публично лила слезы. Стиснула зубы, и сказала телохранителю:

— Уходим.

Впереди меня бросились несколько охранников, сбоку прикрыли еще несколько. Я шла за ними, поддерживаемая подругой. В голове хаотично метались мысли о Звере.

С Ником мы столкнулись на улице, со встревоженным лицом он кинулся нам наперерез. Я не могла с ним объясниться, и Вика взяла его на себя.

Меня устроили на заднем сиденье одну, и машина рванула по улицам.

Я возвращалась в пентхаус.

Опустив голову, я прижимала пальцы к вискам и смотрела на грязный подол платья. Вика была права: в мэрии мне стало плохо, я чуть не упала в обморок. Перед глазами то всплывало лицо Зверя, то я вновь слышала опекуна, что он будет мучить его, пока не надоест. Как, в какой момент мы ошиблись? Как ему удалось схватить Кирилла, он прекрасно знал, что на него ведут охоту и умел за себя постоять…

→— Где он? — от бессилия я снова закричала. — Что вы с ним делаете?!

— Он у меня. И останется здесь, пока мне не надоест. Его нужно проучить, чтобы знал, кто здесь на самом деле хозяин. Не волнуйтесь, то, что останется, я верну вам, госпожа Девин.

И он бросил трубку.

Несколько секунд я пялилась перед собой, просто не веря в это. Не веря, что он не стал шантажировать меня, не попросил денег. Он просто хочет меня размазать, в этом настоящая цель. Хочет уничтожить другими методами, не физическими. Как когда-то расправились с моей мамой. Физически она была жива, но жизнью это не назовешь. Ад. И в этот же ад он хочет окунуть меня.

— Лили? — прошептала Вика. — Что с тобой? Боже, что с тобой происходит, дорогая?

Я и сама не знала, мне было так паршиво, что я не могла стоять на ногах. Потемнело в глазах, голова закружилась, я раскинула руки, цепляясь за охранников, чтобы не упасть.

Он все-таки до нас обоих добрался!

— Зверь… — завыла я, понимая, что ничем не смогу помочь.

→Мой голос был сухим, как пустыня Сахара. Ни малейших сомнений или эмоций туда не проникло.

— Вы получили коробку, госпожа Девин? — опекун говорил спокойно, я заметила, что ни разу не слушала от него злорадства или насмешек, только живой интерес. Ему правда было любопытно, как я перенесла вручение «дара».

— И чего вы добиваетесь? Если убьете его, меня это не остановит. Скорее заставит активнее действовать, получить наследство и разобраться с тобой, старый хрен, — процедила я. — Где он, к чему вы затеяли эту игру? Хотите, чтобы я вам заплатила? Сказала, что не права? Уступила наследственные права Коринне? Цель всего этого какая?!

На последнем вопросе я сорвалась и закричала. Меня трясло от гнева.

Наверное, не стоило вот так при всех говорить, при мэре, крупном бизнесе. Не стоило раскрываться, но я дошла до черты, когда она остальное уже плевать — пусть смотрят, если заняться нечем.

— А вы так уверены, что он жив? — усмехнулся тот вместо ответов.

— На все сто уверена. Иначе в коробке была бы не рубашка, правда?

— Вы правы, Лили.

→До меня дошло, что «Авалон» теперь остался без хозяина. Все их имущество, их люди… Нас разорвут на части, если поймут, что братьев больше нет и раздерут на части все, что им принадлежит, и растащат. Надежда теперь оставалась на Ника… И на меня. Потому что мой сын — наследник, но еще никто не знает, что он жив.

Гости успокаивались, сообразив, что бомбы не было, перестрелки не будет, да и свадьбы, по всей видимости, не состоится.

— Нужно уходить, — тихо сказал начальник охраны, положив руку мне на плечо.

Тут же зазвонил телефон. Мой мобильник был у Вики, она положила его в сумочку и теперь энергично там копалась.

— Это твой, — телефон подруга передала мне.

Это он.

Звонит убедиться, что я получила его сраный подарок и сижу тут в прострации и соплях, как он хотел.

— Да? — жестко ответила я.

→Значит, он там.

Я старалась думать быстро, понять, что для меня приготовили дальше и как реагировать. И мне не на кого было положиться или посоветоваться. Моих мужчин рядом больше нет. Ник слишком молод, начальник охраны может вывести меня отсюда или отразить нападение, но он не стратег. Да и ничего мне не угрожает.

Это Зверю угрожало. А не мне.

Кровь засыхает, но она свежая. У них не было бы времени привезти ее издалека. Зверь в доме моего отца или где-то рядом, надо вытащить его оттуда, и понять, чего этот ублюдок добивается.

Телохранитель бросил рубашку обратно в коробку.

Я отвернулась, ловя на себе любопытные, острые и перепуганные взгляды гостей. У господина мэра дрожал второй подбородок, когда он беспомощно смотрел на меня. Глаза бегали. Каждый из присутствующих сразу же отводил глаза, поймав мой взгляд! Только я смотрела прямо на этих трусов.

— Лили… — прошептала Вика, — что теперь делать…

У нее был такой же потрясенный вид. Я потеряла сегодня любимого, а она — опору и защитника.

→На ручке он вытянул длинное белое полотно… рубашку, поняла я, когда увидела рукава. На ткани были пятна крови.

— Что это? — я пробилась из-за охраны и схватила ее руками, расправляя.

От нее пахло знакомым запахом — свежим, еще не выветрившимся, словно Зверь только-только нанес парфюм… Перед нашей встречей. Где его подловили? При выходе из дома? По дороге сюда? Я расправляла ткань и пальцы постоянно напарывались на разрезы ткани. Как раз там, где на рубашке кровь. Следы от ножевых.

Спокойно…. Спокойно. Если бы Зверь был убит, в коробке бы прислали его голову, а не одежду. В этом я уверена на все сто — такой бы подарок на свадьбу опекун бы мне не зажал.

— Где вам дали коробку? — мой голос долетал даже до меня, как чужой. Поразительно спокойный и без эмоций, хотя я ничего не соображала от волнения.

— В доме вашего отца.

— Когда?

— Только что. Я сразу приехал сюда.

Я сделала еще шаг и заглянула в коробку. Кроме рубашки там ничего не было. Даже записки, как в прошлый раз.

→Аккуратно, словно внутри кобра, юрист снял крышку с коробки и отступил на три шага, словно предложил мне подойти.

— Проверьте, — попросила я телохранителя.

Молодой парень с бесстрашным лицом подошел, заглянул, и на несколько секунд замер, словно пытался определить, что видит. Фигура напряглась. Выглядел он таким решительным, что не сомневаюсь — будь внутри бомба, он бы без сомнений накрыл бы ее собой, чтобы спасти меня.

Вытащив пистолет, телохранитель взял его как-то странно — как оружие и продолжение руки, но не целясь ни во что. Наклонившись, он что-то подвигал стволом в коробке, и выпрямился.

— Дайте ручку, — попросил он.

Легкое недоумение, но его просьбу выполнили. Ручку передал начальник охраны, и подцепив нечто в коробке кончиком пера, телохранитель вытащил это наружу.

— Господи, что это, — прошептала я, онемев.

→Я уже все поняла.

→С потрясенными, расширенными от стресса, глазами. Вместо алтаря была трибуна, на которую я так и не поднялась — так меня только лучше видно станет. Туда меня должен был отвести Зверь. Зал притих. Краем уха я слышала, что начальник безопасности не дозвонился и начал звонить кому-то дальше по цепочке. Они его искали.

→Стою на глазах у всего города. В свадебном платье. Одна.

→Я опустила голову, чувствуя себя неловко.

→Начальник охраны начал звонить.

→Гости, я в белом платье, моя охрана и подруга — только его не было.

→Я смотрела из-за спин телохранителей, как он ставит коробку на пол. В этот момент я его узнала — это был юрист, который встретил нас дома у моего отца. Слишком много лиц в последнее время лишили меня возможности их распознавать. Это плохо. Безумно плохо, что юрист — а он был не самым смелым — пришел сюда с коробкой.

— Кто вам ее дал?

— Опекун вашей сестры. Он сказал, передать вам ее здесь. При всех. Это свадебный дар.

— Вы знаете, что там?

— Нет, госпожа Девин, — у юриста был хриплый, усталый голос, полный паники.

Я сглотнула.

Это точно не бомба. Но что же это тогда? Урну с прахом Руслана мне уже приносили, что на этот раз? У меня не было идей, кроме одной — там что-то настолько ужасное, что морально меня размажет. Иначе этот ящик не оказался бы здесь перед свадьбой. Я молилась об одном: чтобы быстрее пришел Зверь, и тогда мне стало бы легче дышать. Сейчас я задыхалась от ужаса.

— Снимите крышку.

→И застыла перед неотвратимой катастрофой.

— Не волнуйтесь, госпожа Девин. Мы его ищем, — слова охранника никак не успокоили.

В проход появился незнакомец, и я обернулась. Теперь взгляды гостей были прикованы к нему. Высокий немолодой мужчина был смутно знаком — холеный, в скромном, но дорогом костюме. Я не могла вспомнить, где видела его раньше. С коробкой в руках он медленно шел к нам, на лбу собрался пот. Он выглядел, как камикадзе. В толпе раздались крики, когда охрана отгородила меня от незваного гостя, прикрывая, словно от осколков. Часть народа бросились наружу, расталкивая других, кто-то присел, кого-то выводила охрана. Эту свадьбу город запомнит надолго. Как и все мои свадьбы.

— Это не бомба, — высоким голосом крикнул мужчина, но выглядел при этом так, словно ее и принес в мэрию.

Он держал коробку на вытянутых руках, пальцы побелели на углах: внутри было что-то легкое, но страшное. Охрана окончательно оттеснила меня назад и больше я ничего не видела.

— Поставьте… — обреченно попросила я.

→А у меня сердце рухнуло в пропасть.

→Почти, как брошенная у алтаря.